Письмо
племяннице
Приходит
мужик, пьяный домой, а жена ему:
Извините! Чтобы убрать
рекламу кликните по маленьким крестикам слева от рекламы.
Письмо
племяннице
Приходит
мужик, пьяный домой, а жена ему:
Анекдот из
"Комсомолки"
Ты просила написать тебе, как случилось, что я когда - то попал в вытрезвитель! Изволь! Но я решил подробнее описать "этапы большого пути". Мне уже нечего бояться испортить репутацию – лучше плохая характеристика, чем хороший некролог!
Первую рюмку водки я выпил в 10-м классе на дне рождения своего друга Вовки Эйсмонта по кличке БЭН, что расшифровывалось как Брехун Эйсмонт Неподражаем. Его отец, военный летчик, бравый, небольшого роста, строгий, подтянутый, любил компании, и у них часто собирались его друзья. Был там и отец нашего школьного товарища, бывший летчик, крупный полноватый, с залихватскими усами - типичный плейбой, в его тяжелой улыбке отчетливо просматривался опытный ловелас, потом известный, как основатель в 60-х годах одного из первых крупных ВЦ на супербольшом заводе измерительных приборов – Аркадий Заславский! В такой компании мне отступать было некуда!
Конечно, к
тому времени я не был девственно чист в этом вопросе. Компания трёх
Вовок –
Буслович, Заславский, Эйсмонт (фамилии,
фамилии то - чистая музыка) покупала вино на сэкономленные на школьных обедах деньги.
Чаще всего, это
было ординарное красное вино “Геленджик”. Стаканы
складывали в водосточную
трубу, чтобы при случае воспользоваться
ими снова.
Я помню, как, кучкуясь у Эйсмонта во дворе, его мать заподозрила неладное, и уже не в первый раз, провела контрольное ощупывание. Мы были такие тощие, что под пиджаками могли спрятать не одну бутылку, что иногда и делали, но тут мы оказались хитрее! Её проверка ничего не дала, но выпивка была! Она была у меня - самого «невинного». Какая игра слов! Как Феликса Кривизна – « Судили бутылку за пьянство – а она оказалась не винная!» Я засунул бутылки снизу в штанины брюк и поддерживал носками туфель!
Проделывали мы кое-что и почище. Перед выпускным экзаменом по химии, на квартире одной одноклассницы устроили грандиозную пьянку. Наш город и сейчас, в центре, состоит в основном из сотов захламленных, застроенных невпопад домиков. Это одна из главных проблем градостроения. В одном из таких дворов мы «готовились» к экзамену. В довершение всего, я, уже основательно набравшись, смазал, тоже хорошо выпившей хозяйке, губы горьким перцем, что сушился у них на веранде. Ты спросишь, где были взрослые – не знаю. Но я ещё долго сохранял статус пай мальчика, оставаясь и взаправду, маменькиным сынком. Можешь представить, с какими губами девушка пришла на экзамен, хотя губы у неё и так были очаровательно пухловаты!
Нет уже девочки Дины,
Не звучит её фоно,
Голову покидают седины
Так это было давно
Именно выпускные экзамены запомнились мне «алкогольной эйфорией»! Экзамен по истории. На параллельной улице в двух кварталах от школы стоял популярный тогда винный автомат, нечто наподобие советских автоматов, отпускающих газированную воду, к которым ты тянула меня, увидев их за версту. «Ну, Вова! Ну, Вова! Ну, пожалуйста! Ну, ещё только один стаканчик, честное слово» - профессионально канючила ты. Разве тут устоишь! Тем более это не вино, о котором сегодня идёт речь. Автоматы стояли не на улице, а в небольшом павильончике. Необходимой нагрузкой, была шоколадная конфета, которая предлагалась как обязательная закусь. Автомат именовался в просторечии УКК – угол улиц Комсомольской и Красноармейской, где он находился. Вот его то мы и посетили с БЭНом перед экзаменом, чтобы «успокоить нервы». Стоит ли говорить, что это было наше не первое посещение УКК.
Наверное, это было упущение отца, что пить я начал не в доме, а на улице и у друзей. Мне кажется, что отец дома тоже не пил. Что – то смутно помниться, что когда приезжал дед (мамин отец) Моисей Яковлевич, по-моему, играя в преферанс, дед провоцировал отца на выпивку, под робкие, но продолжительные протесты матери. Но пьяным я отца не помню. Было это, наверное, отчасти от традиционного еврейского воспитания, которое не было совсем выхолощено обрусением и партийным атеизмом. Партийное ханжество было главным клином, нарушавшим наши родственные отношения, разводящие нас всё дальше и дальше. Этому ещё способствовала и педагогическая направленность отца, почитавшего нотацию выше личного примера. Но и сын у него был не сахар: ленивый, упрямый как баран, с явно завышенной, в ту пору, самооценкой
Единственный раз я попросил у отца деньги на выпивку – коньяк, перед выпускным балом, убеждая его мне поверить в понимании мной «дозы и дистанции». Поверил! Конечно, вальсировать я потом не мог, да я и не умел, с завистью глядя на отца, кружившего первую красавицу класса!
Впервые я сильно выпил на проводах одноклассника в армию, испытав то, что у нас называется «автодром», когда ты лежишь, а ощущение, что голова ходит по подушке как бы по кругу! Второй раз я испытал подобное, попав в нейрохирургическое отделение с сильным сотрясением мозга. Я лежал на койке, хватаясь за кровать с явным ощущением падения. Это отдельная песня, но не пропеть её, выше моих сил!
На моей даче, которую я взял, когда все "блатные" участки уже были розданы, рос одинокий, и потому огромный и ветвистый тополь. Его ветки сильно затеняли участок, и я сам хотел, и все мои соседи убеждали меня спилить ветки. Мне это надоело, и я решился. Обладая 20 – метровой, толстой витой верёвкой, альпинисты её называют основная, я взял у своего друга специальную обвязку "беседку", эдакий корсет вокруг бёдер, на который можно подвесит топор, пилу и.т.п. Без всего этого, сама понимаешь, можно спокойно обойтись. Но опыт, туристский опыт куда девать? У меня имелся «репшнур», тоже витая капроновая верёвка, только потоньше, который я тоже приготовил к поездке на дачу, чтобы сделать "грудную обвязку". Зачем я "гружу" (современный молодёжный сленг) тебя этими деталями, не спеши, всё узнаешь!
И главное – друг дал мне жумар! Настоящий жумар! В наше туристское время мы и мечтать об этом не могли - вязали специальные узлы, которые легко проскальзывали вверх по верёвки и заклинивали при падении. А тут техническая железка вверх скользит, вниз запирает наглухо – пальчики оближешь!
Звучный французский термин! Как я когда - то с удовольствием проговаривал обнаруженную у себя болезнь – контрактура Дюпиитрена, не подозревая, к каким пагубным последствиям приведёт меня любовь к красивому слову! Впервые я прочёл о жумаре в книге французских альпинистов "Макалу - Западное ребро", не подозревая, что потом кубанские альпинисты пройдут не менее сложный участок на той же горе в Гималаях.
Вечером дома перед поездкой на дачу я попробовал всё снаряжение, под иронические взгляды тёщи. Я пояснил ей, что известны случаи гибели альпинистов, когда расстояние до жумара длиннее расстояния вытянутой руки. Альпинисты гибли, не дотянувшись до устройства! Она пожимала плечами, приговаривая:
- Хорошо вчера не умерла, а то б не узнала!"
Утром я уже ехал на дачу, захватив свою любимую книжку "Морские узлы", которую я, как правило, читаю раз в год на отдыхе, не расставаясь с верёвочкой. Я заготовил специальный саморазвязывающийся узел, чем очень гордился!
Навесив верёвку надев «беседку», соорудив «грудную обвязку» из репшнура, обвесившись пилой, какими - то ещё пустяками я вкарабкался на тополь. Обрезал то до чего смог дотянуться и спокойно мог слезть с тополя, раз я с него не упал. Но как это скучно, ни какой романтики, и я полез по верёвки вниз. И слез бы спокойно, но для чего тогда жумар? И я имитировал срыв, чтобы насладиться работой, недоступной ранее железки! И насладился . . .! Повис! Теперь надо эффектно потянуть устройство вверх, и, как Мюнхаузен вытянуть себя вверх. Но капроновый репшнур растянулся, и я не дотянулся до проклятого приспособления! Как я не извивался, обвязка уже начинала жечь кожу, "а воз", т.е. я любимый и бесценный, беспомощно болтался в воздухе. И тут я стал звать на помощь, благо невдалеке работали сослуживцы. Один из них залез на дерево, и пытался подать мне руку – не вышло! Я же со своей стороны решил закинуть ногу за ветку, на которой была укреплена верёвка. Коллега дёрнул саморазвязывающуюся часть верёвки - я рухнул вниз головой и …потерял сознание.
Когда я очнулся, надо мной стояла группа сослуживцев, жена "спасателя" громко рыдала. Потом мне сказали, что минут 10-15 я был без сознания. Это не город, и вызвать "скорую" там не просто. Пока позвонили в соседнее село и.т.п. я стал немного приходить в себя. "Скорая" проверила меня на адекватность мышления, но я и так этим не блещу, а тут с трудом вспомнил адрес. Меня в моей дачной «сванке» повезли на рентген головы, и медсёстры недовольно рассуждали:
- Они воюют, а мы их лечи! (1993г Грузия-Абхазия)
Приехавшая из командировки жена при посещении больницы спросила у меня диагноз. И на мой ответ:
- Сотрясение мозга,
резонно заявила:
- Как можно сотрясти то, чего нет!
Но что тут возразить!
Но это не большое отступление, к слову пришлось! Но вернемся к нашим баранам!
После неоднократных неудач, я, наконец - то поступил в институт. И в какой! Ленинградский Горный Институт! Через 13 лет после моего поступления институту исполнилось 300 лет! Это был ВУЗ с сохранившимися традициями, со старой, ещё не совсем добитой сталинщиной, интеллигенцией! "Я никогда не забуду своей первой лекции" - принято говорить в таких случаях. Я тоже так говорю, но совсем по другому поводу!
Вместе со мной из Краснодара приехало ещё несколько человек. И вот, двое из них решили пожениться. Она поступила, он провалился, но к чувствам это не имело никакого отношения. День свадьбы был назначен на 31 августа. В этот день мы переезжали из общежития, где мы жили во время сдачи экзаменов, в «общагу» постоянной дислокации. Деньги, которые мы привезли с собой, мы почти проели, помогала складчина и строгий контроль моего нового друга по общежитию, только что отслужившего на флоте. Мы у него "драили палубу", но и он, идя стирать, хватал наши рубашки в общую кучу, иногда смешивая белое и цветное! Короче мы уже гордо голодали, но флаг не опускали, денег не просили.
И тут – свадьба! Я был дружкой у неё, нарушая все традиции. Я с ней работал, новых друзей она не успела приобрести, подруг тоже! Из Дворца бракосочетания мы направились в общагу, наскоро купив выпивку и очень скромную закусь. Водку, как известно, следует пить только в двух случаях: когда есть закуска, и когда её нет. Тара, из которой мы пили, пол - литровые стеклянные банки, от недавно съеденных консервов. Разовая доза - полбанки, почти трафаретный российский слоган!
Я не могу
гордо сказать, как Уинстон Черчиль, что я извлёк из выпивки
больше, чем
выпивка из меня! Придя ночевать первый раз в новое общежитие,
выпивка
вынула из меня всё нутро, и когда все утром пошли на первую
ознакомительную
лекцию, я бездыханный, белый как лист ватмана, с трудом мог оторвать
голову от
подушки. Незнакомый юноша, ставший
потом
моим другом причитал: "Молодой человек вам вредно пить!" Небольшого
роста, с гибкой талией Филя (
"Жёнам надоели годовщины,
Вечных расставаний маята
Подстриженные бобриком мужчины
Уводят их туда, где поезда"
или
"Не ревнуй меня к девке зеленой,
А ревнуй меня к воде соленой
Не ревнуй меня к соседке Райке,
А ревнуй меня ты к белой чайке!"
или уж совсем трагическое:
"Не случайно с утра до утра
Над утёсом кружились орлы,
Наш товарищ разбился вчера,
Оступившись у края скалы"
И вдруг из темноты донеслось дикое рычание, ну прямо "брачный крик марала":
- Али Бурхан! Сто три килограмма! У-у-ф-а!
Уже потом мы разобрали, что это что-то из представления цирковых борцов.
"Филя!" - стали убеждать меня товарищи! "Никогда" - божился я, вы ошиблись! Но это был безнадёжно влюблённый в гидрогеологиню, друг, у которого, что тогда не сложилось!
Я бы не стал так подробно писать о Филе, если бы не одно обстоятельство Девушка эта, родом из Баку, стала его женой. Долго они не прожили, но не в этом дело. Когда я приехал в Баку, Вета тогда была беременна Ирой, тётя Маня, уточнив, где я учусь, сказала мне, что дочка Лия сестры бакинской портнихи моей матер и тоже учится в Ленинграде в Горном институте на геолога и недавно вышла замуж! Это было точное попадание! Других Лий я не знал, а уж эту, слава богу! Так мы почти не стали с Филей родственниками!
Сегодня никакие мои доводы не помогут ему избавиться от стремления выпить. От первого и последнего дня в институте остались смутные воспоминания, потому что на "последнем звонке" я тоже не соразмерил дистанцию. Я пью не более ста граммов, но, выпив, становлюсь другим человеком, и этот другой пьёт очень много. Эмиль Кроткий. Подвыпившие преподаватели пригласили, мою однокурсницу в ресторан, наверное, так было дело, она потащила меня, но по пути мы уже поняли, что силы на исходе, вид неприличный, и позорно ретировались.
Конечно, не
только этим запомнились мне студенческие годы. С удовольствием
вспоминаю
увлекательнейшие лекции по исторической геологии, которые читала
А возможность побывать в различных районах СССР. Я работал в Казахстанской степи, в Кольской лесотундре на электроразведочной практике, перетаскивая на себе тяжеленные блоки питания и 500-метровые бухты провода!
" Ну а водка? Что же водка!
Разудалый народ хмельной!
Нас укачивала работка!
С боку на бок и с ног долой!"
- лихо пели мы, абсолютно не помышляя о выпивке!
А культура одного из красивейших городов мира! Только подумать, что в одно время со мной по этим улицам ходил несгибаемый Сергей Довлатов, где - то недалеко судили ершистого Бродского, выгоняли музейного рабочего Шемякина!
Филя приучал меня к музыке. Мы ходили на симфонические концерты под управлением очень известного дирижёра Е.Мравинского! "И.Стравинский под управлением Е.Мравинского" – такое не забудешь!
"Открывали" Смоктуновского в" Идиоте ", Луспекаева и Доронину в " Поднятой целине" в БДТ, Радзинского у того же Товстоногова. Распевали (Часто встречающиеся словосочетание), песни из спектакля «Дедушка Илико, Илларион и я», поставленный по повести Н.Думбадзе Бегали на импрессионистов в Эрмитаж и были подавленны историческим величием и красотой его залов! Я не пропускал устных рассказов Ираклия Андроникова!
Будем рассматривать эти отступления, как дифракционные круги вокруг крохотной дырочки основной темы, через которую проглядывается моё бытиё! Офтальмолог, оптику вам читали? Это оттуда!
По прибытии на работу, главный инженер, полный, большой, с лысой, как шар головой пояснил нам, молодым специалистам:
-Я "шшытаю", что молодым людям нечего сидеть в городе, у нас экспедиционный характер работ.
Он говорил, как нынешний президент Лукашенко, с сильным белорусским акцентом. Потом не раз на защитах отчётов я слышал это - "я шшытаю". Это был сигнал к окончанию дебатов.
В полевых партиях работа и попойки шли рука об руку! Разумеется, не все принимали в них участия. Мне было не интересно выпивать в этих разношерстных компаниях. Если рабочие напивались - им грозили увольнением. Для ИТР, появившихся на участке работ в непристойном виде устраивали что типа "гражданской казни". Рабочие собрания всего коллектива партии. Не коммунистической - полевой!
Партия часто меняли базы, подбазы, переезжая из одной станицы в другую. Появляясь на новом месте в первый свободный вечер, мы отправлялись на танцы, завоёвывать местных красавиц. Разумеется, перед этим опорожняли по стакану водки и, двигаясь "одновременно во всех направлениях" появлялись на площадке, вызывая напряжение местных джигитов. Не всегда это заканчивалось благополучно!
Помню после какого-то побоища, наш сторож из местных, мужик средних лет, удлинённая и слегка обезображенная копия Никулина, однорукий, горячий, с мутным глазом, ходил по базе, спрашивая у каждого:
-Ты меня бил!
Но кто же признается, если он не помнит!
-Ты не бойся - говорил он, просто мне выбили глаз-протез, может кто вспомнит, где врезал, и его найду!
Помню один эпизод из моей недолгой жизни в "поле". Партия уезжала на отгулы, на праздники, и меня, молодого инженера оставили на дежурство, следить за базой и её имуществом. В моё подчинение оставили дежурный автомобиль с непросыхающим водителем, который так и норовил сесть в машину, взрывсклады с охранниками, тогда не существовала угроза терроризма, и не кто не чуял серьёзной опасности. Склады-прицепы, закрывались простыми замками, а у охранника была рядом палатка. Отдохнув после праздничного небольшого возлияния, чувствуя обострённую алкоголем ответственность, я решил ночью проверить охрану взрывсклада, находящегося за селом недалеко от кладбища. Там дежурила щуплая тётка из местных по кличке "Партизанка". Может быть, для этого были реальные основания – 20 лет как прошла война. Она не спала, и нуждалась в собеседнике.
- Молодой человек вы не бойтесь, я умею обращаться с оружием – стала она убеждать меня , вставила в винтовку патрон "имитируя" выстрел. И нажала на курок! Какая к чёрту имитация! Я не успел испугаться, когда пуля пролетела мимо меня. И тут мы оба растерялись. И не потому, что она меня чуть не убила! И не потому что я чуть не лишился жизни!
Она истратила подотчётный патрон! Из пяти выданных ей патронов, одного нет! Это инцидент, последствия которого, я не мог предугадать. Она должна написать докладную записку, с обьяснением причин случившегося. В её письменном изложении это выглядело примерно так. «Ночью к взрывскладу приближался пьяный. Окриком:
- Стой! Кто идёт! – я пыталась его остановить. Он не подчинился. Я выстрелила, он удалился в сторону кладбища. Прошу списать истраченный патрон!»
Я взял у начальника эту докладную на память, сделав ему копию, но потом у меня её выпросил один наш коллекционер казусов.
Наш приход в геофизику, совпал с революционными изменениями в методике и техники сейсморазведочных работ. К сожалению, это действительно революционные изменения были последние. Дальнейшее касалось совершенствования математического аппарата, развитие способов преобразования исходных записей, изменения источников возбуждения сейсмических волн. Всё это значимые, но не революционные изменения.
Переход с "бумажной" регистрации и сначала аналоговую, потом на цифровую, позволили принципиально изменить системы полевой регистрации материала, способов обращения с ними. При этом резко возросло количество получаемой информации. Потребовались вычислительные мощности. Появись первые электронные вычислительные машины. Потом появились машины серии ряд ЕС. Они делались в рамках социалистической интеграции: немцы – процессоры, болгары – диски, поляки – барабаны. Вот так машину мы осваивали осенью и зиму 77 года. Техника и программы были новые. Мы работали, не зная усталости. Кроме того, по советским правилам, требовался отчёт о времени использовании дорогой техники. Нас подгоняли, и мы вкалывали.
И тут приблизился Новый год. Отмечать его, меня пригласил в свою компанию мой друг. Они объявили тематику вечера - Петровская ассамблея! Фантазия гостей и их наряды были быть выдержанны в рамках заданной тематики. Я решил соорудить треуголку из плотной зелёной бумаги, из неё же наколенники. Взял у сослуживицы «седой» парик. Звёздочке – ёлочная игрушка на шарфе - предназначалось завершить костюм петровского генерала.
30 декабря на ВЦ накрыли стол. ВЦ – вычислительный центр. Люди в белых халатах, шумевшая аппаратура, шум принудительного кондиционирования, звукопоглощающие ленты серой холщёвой ткани, висевшие под потолком банно-прачечный цех и не более! Наша коллега, будучи в Чехословакии в геофизической организации попросила показать ей ВЦ.
- Пожалуйта, пройдите туда то и туда то.
-Как? Сама, без халата, без сопровождающих?
-Конечно!
Очень не сразу она поняла, что её направляют в WC
И так, стол накрыт, спирт "для протирки", разлит! Поехали!
Продолжил в другом отделе, где коллеге (я у него делал курсовые, писал диплом) исполнялось 40 лет. Не отказался от приглашения друга выпить с его подшефным арабом стажёром! Точно как у Высоцкого:
«Я не помню на чём сломался,
Помню он подливал, поддакивал,
Мой язык как шнурок развязался,
Я кого-то ругал и оплакивал»
Последние, что помню – как одевался на выходе! И всё!
Всё это описано в литературе (см. Шукшина –« А по утру, они проснулись»).
Проснулся я с болью голове. Где я? 9 коек в три ряда. Высокие полки. Дверь с окошком, куда заглядывал здоровый мужик в белом халате. И диалог:
- Это не Первомайский район, там койки поперёк двери!
-Это Ленинский район – убеждал другой,
-Того мордоворота я давно знаю.
Я быстро понял, где я лежу в трусах, без простыней и одеял!
-У меня п -а -а зывы!-надрывался какой-то мужик подползая к двери
-Ты уже был - рявкнул "мордоворот" и приоткрывшегося окошка двери.
Но я ещё не исчерпал лимит предоставляемых услуг, без которых уже начал понимать не обойдусь! Собрав в кучку весь свой скудный запас интеллегентских манер, заламывая униженно руки, с елеем в голосе, я изложил свою просьбу
- Иди – великодушно разрешил надзиратель. По пути я увидел душ и по наивности своей хотел им воспользоваться, ведь вытрезвитель – это, в конце концов, оплаченные услуги, в этом то я не сомневался! Нарвавшись на густой, запретительный мат, я ретировался.
Ночью меня разбудили. Преодолевая головную боль, с трудом заставил себя встать и идти на беседу. Замерзшего, в трусах, меня усадили на какую то лавочку, где из стены брызнула вспышка и фотография для городского стенда в центре города мне была обеспечена!
Началось выяснения личности, опись имеющегося со мной вещей. Как назло я имел с собой весь набор документов: паспорт, военный билет, деньги. Всё это лежало в партмане, который я никогда не брал с собою. Но наступал конец года. Я получил страховку, надеясь купить "стенку". Это советский стандарт мебели. Всё это "выбрасывали", поясняю для американцев, постсоветского возраста, т.е. неожиданно стремясь выполнить план, продвигали товар к прилавку!
Ничего этого не оказалось, кроме чужого седого парика! Я "качал права", бахвалился своим образованием с ещё не просветлённым сознанием, которого хватило, чтобы оценить размеры бедствия, но не хватало, чтобы осознать бесполезность дискуссии.
Меня взяли в двух шагах от работы. Я не прошёл и двух кварталов. Погрузили в машину, скорее бросил, потому что, пальто и костюм были в жутком виде. Кто меня ограбил милиция или "коллеги - алкаши", так и осталось загадкой.
Утром нас погрузили в милицейскую машину и повезли "в участок" для раздачи наказаний. "Рецидивистам – 15 суток, новичкам, от прощения до 5 – суток. Я снискал доверие и был в 6 утра отпущен домой.
Тихонечко, я прокрался в комнату, нашёл нашатырный спирт и занялся чисткой одежды.
-Ты у Бори был - бросила мне спасательный круг мать!
-Да, извини, что не позвонил, у него нет телефона!
Отоспавшись, к вечеру, наскоро соорудив задуманный костюм гвардейца эпохи Петра - наколенник из зелёного картона, добавил в седой парик косичку из ваты, я направился на встречу Нового Года,задуманного,как имтация Петровской ассамблеи! Настоения никакого. Лишённый гражданства, воинской обязанности, банкрот – я, из-за своего костюма был пожалован в Петра Первого, с обязанностью вести вечер, в общем, не совсем своей компании. Нужно было произносить поданные блюда с теми старинными названиями, которые были прикреплены фруктовыми вилками. Зазевавшимся танцорам, лишившихся дам, вручать "Кубок Большого Орла", Выводить дам на минуэт, шаркая ножкой. Всего уже не помню. При всём этом, каждую минуту сожалея о деньгах и документах! Но в компании интересных женщин, среди шума и суеты, потихонечку отошёл и погулял с большим удовольствием!
Деньги заработал, паспорт, пройдя через препоны системы, административные комиссии, отделы милиций, я получил. Военный билет принёс какой то алкаш, наверное, тот, что украл партмане, продав мне его за трояк.
Пишу тебе, пока память не смыло временем, да и самому приятно ощутить гусарский зуд в жилах!
Российский нрав прославлен в мире,
Е го исследуют везде.
Он так диковинно обширен,
Что сам тоскует по узде.
И.Губерман
